Первые сражения между американскими военными и силами вермахта во время Второй мировой войны на самом деле произошли не в Европе. В период между восьмым и десятым ноября 1942 года Соединенные Штаты и союзнические силы высадились на территории Алжира и Марокко. После нанесения поражения французским войскам, поддерживавшим режим Виши, американские войска стали продвигаться на восток в сторону Туниса для того, чтобы атаковать находившиеся в этой стране немецкие силы. Но почему была выбрана именно Северная Африка? Союзнические военные планировщики пришли к выводу о том, что вторжение во Францию в 1942 году будет обречено на провал, и поэтому было принято решение атаковать немецкие войска — говорят, что именно так выразился Уинстон Черчилль — из «мягкого подбрюшья Средиземноморья». Именно с Туниса и началось вторжение в Италию, а также длинный и кровавый марш на Берлин.

Возможно, российский президент Владимир Путин изучает историю или, может быть, ему нравятся карты, но каким бы ни было его хобби, он, похоже, неплохо разбирается в вопросах географии. Сегодня характер влияния Москвы очень сильно отличается от того, что было в советские времена, когда она коллекционировала клиентские государства (если не учитывать нынешнее размещение военного контингента в Сирии). Однако в настоящее время Москва более эффективна — или достаточно эффективна — в вовлечении в свою орбиту важных союзников Соединенных Штатов, представляя себя при этом качестве компетентного, неидеологического партнера, который разделяет интересы региональных игроков. В этом состоит главная логика российской стратегии в направлении Ближний Восток — Европа: установить свое влияние за счет Вашингтона, ослабить позиции Соединенных Штатов в этом регионе и в процессе решения этих задач оказывать давление на Европу через ее слабое подбрюшье — в данном случае на юг и на юго-восток Европейского союза.

Проведите на карте линию от Москвы до Дамаска, а также от сирийской столицы до Эрбиля, расположенного в иракском Курдистане. Всем известно, что происходит в Сирии: русские вмешались в этот конфликт для того, чтобы спасти своего союзника и помочь ему вести войну, породившую миллион беженцев, многие из которых попали в Европу, тогда как другие еще продолжают стучаться в ее ворота. Воздействие на европейскую политику оказалось очень значительным, оно гальванизировало популистов, нативистов и пророссийских правых в ущерб европейскому послевоенному либеральному консенсусу. В то время как Сирия представляет собой хорошо известную историю, похоже, лишь немногие в Вашингтоне заметили, что с 2017 года Россия, как сообщается, инвестировала 4 миллиарда долларов в курдский нефтегазовый сектор. Линия российского влияния и силы проходит от Эрбиля на восток, от иракского Курдистана до Ирана. Линия Москва — Дамаск — Эрбиль — Тегеран представляет собой важную ось российского влияния. Однако другие географические оси доминирования России имеют еще более важное значение для Европы.

Одна из этих линий начинается в Москве и проходит до столицы Турции Анкары. Не Москва, если быть точным, развернула Турцию, а комбинация факторов — Сирия, где Путин обладает большим влиянием; мировоззрение турецкого президента Реджепа Тайипа Эрдогана, а также продолжающая меняться природа международной политики после окончания холодной войны. Все это сделало в возможным своего рода турецко-российское партнерство. Турки в июле 2019 года должны получить современные российские зенитно-ракетные комплексы С-400, объем торговли Турции с Россией больше, чем с Соединенными Штатами, а недавно Эрдоган назвал Москву — вместе с Пекином и Тегераном — альтернативой Вашингтону. Все это вызвало (в основном преувеличенные) опасения внутри вашингтонского политического сообщества по поводу «потери Турции», однако для европейцев, которые связаны с Анкарой потоками товаров и услуг и которые считают Анатолию буфером между ними и Москвой, увеличивающиеся турецко-российские связи являются проблемой.